Аномалии мистика и не только

Предсказание цыганки Татьяна Ивановна, пожилая учительница на пенсии, жила в семье сына. Семейство их состояло из пяти человек; Татьяна Ивановна, её сын, невестка и двое их дочек: Оксана двенадцати лет и Света-десяти. Однажды. ранним Рождественским утром девочки и их бабушка были дома; Родители ушли на работу. Девчонки недавно проснулись, позавтракали и смотрели телевизор. Татьяна Ивановна пекла пирожки. Вдруг в дверь кто-то очень настойчиво позвонил.Оксана со Светой выскочили в коридор вслед за бабушкой. Оказывается, нежданно-негаданно к ним наведалась цыганка;старая седая и грязная , в бедной одежонке и дырявых валенках. С ней был мальчонка лет семи, такой же грязный и полураздетый. Завёрнутый в маленькое ветхое одеяльце, на её руках устало похныкивал грудной младенец. В тот день хлопьями валил сильный снег. Цыганка вся была в снегу, прямо как Дед Мороз. Татьяна Ивановна цыган терпеть не могла и войти гостей, конечно, не пригласила. "С Рождеством тебя, добрая хозяюшка! Дай Бог здоровья всем вам и огромного счастья!" - поприветствовала её цыганка, Мальчик же в это время попытался погладить рыжего хозяйского кота, и старуха-цыганка на него сердито цыкнула. "Что тебе надо? Ведь не для разговоров ты в такую непогодь сюда притащилась, да ещё и с детьми!" -сердито пробурчала хозяйка дома. "Красавица,прости нас Христа Ради! Дети голодные- это внуки мои. Дочка на родах померла... Покорми их, ради праздничка." "Нет у меня никакой еды, уходите."-отрезала Татьяна Ивановна. "Милая,ты хоть хлебца ломотик дай да молочка малому дитю..."-умоляла её цыганка. "Уходите, а то в милицию позвоню" -сурово рявкнула хозяйка и захлопнула дверь. .Цыганка смутилась. Низко опустив голову, она уже было пошла , но почти сразу вернулась. Рассерженная Татьяна Ивановна ещё и дверь запереть не успела. "Постой, добрая женщина" - окликнула её цыганка, - "Хотя ты и не пожалела моих сироток, мне жалко тебя и твоих девочек. Я уйду сейчас,а к тебе придёт женщина. Она будет просить у тебя пять яичек, якобы для стряпни. Если только ты дашь ей эти яйца-случится страшная, непоправимая беда! Ничего не давай! Внучек пожалей своих!" -сказала она, развернулась и пошла прочь. Вскоре в дверь их дома снова настойчиво позвонили. Татьяна Ивановна вышла и девочки, конечно, тоже. На крылечке стояла пожилая женщина с их хутора . "Ивановна, дай пяток яичек взаймы! Блинчиков своим напеку!" - говорит она хозяйке. Девочки стоят, затаив дыхание. Даст или нет? Цыганка-то ведь предупредила , что нельзя! "Катя, прости меня, нет ни одного яичка! Всё потратила на стряпню, а курочки мои не несутся, негодницы."- нашлась что ответить хозяйка. "Ивановна, ну хоть четыре, хоть три, хоть два, ну хоть одно дай!" - взмолилась соседка. "Ни одного нету, Кать, были бы - не жалко." - ответила Татьяна Ивановна. Лютая злоба перекосила благообразное лицо просительницы. Её затрясло, заколотило, как лихорадочную! "Дай тогда мне гвоздь большой.." - свирепо зыркнув глазами, выкрикнула она. "Гвоздей нет у нас, ни больших ни маленьких" - отрезала хозяйка и захлопнула дверь прямо перед её носом. Спрятавшись за занавеской, Татьяна Ивановна с ужасом наблюдала, как та старушка продолжала отчаянно звонить и стучать в их дверь, в окна ,как одержимая колошматила палкой по стенам. А потом, обессиленная, та бабка свалилась прямо в сугроб. Потом она поднялась и потащилась к себе домой. Она шла еле-еле, держась за их забор. Слава Богу, ничего плохого с ними тогда не произошло. А та цыганка, почему всё -таки она помогла этим людям? И что такое могло случиться с той семьёй? Ведь в семье было 5 человек и просила она 5 яиц... Старуха та вскоре тяжело заболела, слегла и умерла на Масленицу. . До конца своих дней Татьяна Ивановна каялась и искренне сожалела, что не подала тогда ничего той старой цыганке и не накормила её голодных сироток. Она даже спрашивала об этой женщине у других цыган, но никто из них не знал её.С тех самых пор в милостыне Татьяна Ивановна никогда никому не отказывает... © Copyright: Ирина Кашаева, 2017 Свидетельство о публикации №217082701133 #АвторИринаКашаева

— И в этом ты идешь на Крылова?! Значит, в этих джинсах ты идешь на итальянского скрипача Крылова и его жену Мормоне? И в этой кофточке?.. Я никогда не отвечаю вопросом на вопрос, когда разговариваю со своей бабушкой. Никогда не отвечаю: «А что?» или «Почему нет?» Потому что моя бабушка, великий философ, может втянуть меня в такую могучую и витиеватую дискуссию, что все планы пойдут прахом. И поэтому на бабушкин вопрос я просто ответила: «Да». — Вот мы одевались на концерты, — вспоминает бабушка, — это же было целое мероприятие. И платье, и туфли. И сумочка. И украшения. И духи «Быть может»... Мы с Золей Чичельницкой соперничали нарядами, — продолжала она: — А с Чичельницкой очень тяжело было соперничать. Потому что ее Фима ей не отказывал ни в чем и никогда. Твой дедушка тоже, конечно, старался, но он ведь был простой тренер по гимнастике, а Золин Фима, во-первых, заведовал мебельным складом, а во-вторых, добивался своей Золи два года. Фима как увидел однажды Золю — просто погиб. Стал ходить к ней во двор. Стоял под балконом и вздыхал. Потом, осмелев, начинал звать, задрав голову: «Зо-оля! Золя, выйди! О Золя, девочка моя, выйди на балкон!» На втором часу этих воплей и стонов «Золя, Золя!» Фима терял терпение и, не слушая увещеваний Золиных родителей и угроз Золиных соседей, переходил просто на визг. Он топал ногами и орал: «Зо-ляа! Золя, выйди! Кому сказал, Золя?! Золя, выйди на балко-о-он! Выйди, шоб тебе уже поотсыхали ручки и ножки!» Тогда Золя выходила, и Фимино сердце таяло: «Золя... Золечка... Раз ты уже вышла на балкон... — трепетал Фима, — раз ты уже таки вышла на балкон, может, ты заодно выйдешь за меня замуж, а?» Словом, Золю выпихнули за Фиму, потому что терпеть эти его сцены каждый вечер всем уже было невмоготу. Поэтому, все еще не веря своему счастью, Фима соглашался на все, что Золя хотела. И вот афиши. В город приезжает знаменитость. Давид Ойстрах. Все лучшие фамилии Черновцов в панике. Как?! Совсем же недавно приезжал Муслим Магомаев! Все шили себе шикарные наряды. И что теперь? Опять?! Не идти же на Ойстраха в том же платье! (Как будто Ойстрах оскорбится и не выйдет играть, если Золька придет в своем изумрудном костюме из посылки, том самом, который она надевала на Магомаева). Нет. Все поднатуживаются и шьют новые наряды. И Золя. И, конечно, я. Шили мы платья у одной и той же модистки Шурочки. Золотые руки были у Шурочки и царская дипломатия. Она никогда не открывала своим клиенткам фасоны нарядов других клиенток, хотя мы все, конечно, хотели вынюхать у нее, у кого же наряд будет эффектнее, из какой ткани, что за пуговицы, пряжечки... И вот все побежали к Шурочке шить туалеты, чтоб идти на Ойстраха. А Шурочка в панике: «Как?! Я же только закончила наряды для Магомаева, я же вам не Шива многорукая!..» Шурочка была очень образованная, даром что модистка. А мы ей объясняем, что то — Магомаев, а это же — Ойстрах! Различать же надо! Магомаев когда вышел из филармонии после своего концерта — его белая «Волга» была вся в помаде, поклонницы зацеловали. Не исключено, что и Золька прикладывалась, она Магомаева обожала. Но кто же посмеет целовать машину, которая Ойстраха привезет? Что вы... Есть разница. Еле уговорили Шурочку, еле уговорили. Ткань еще у спекулянтки доставали. Кстати, у Доры Хауст были изумительные ткани. Вот жизнь была... Это сейчас пошел, выбрал, купил... А тогда надо было побегать, доста-ать! Полтора дня осталось до концерта, полтора дня. Шурочка прямо дымится. Стала путаться и назначать примерки одновременно двум клиенткам. Вот так мы с Золей у нее, у Шурочки, и столкнулись. Ну мы же все-таки подруги, тем более — примерка последняя, почти ничего уже изменить нельзя. Решили примерять вместе. Что уж там. И билеты у нас в четвертом ряду, рядом, ее Фима добывал. Ойстраху нас будет видно. Поэтому очень тщательно мы подходили к выбору всех деталей туалета. Ладно, я туфли собиралась надеть те, старые, магомаевские, и сумку оттуда же. А Золька купила все новое. И туфельки. И сумочку, и духи «Дзинтари». И вот, когда Шурочка вынесла нам наши платья, то сама остановилась в растерянности. В пылу подготовки к приезду Ойстраха она и не заметила, что шьет нам платья из одинаковой ткани, купленной у Доры. А главное, фасоны платьев были почти идентичными. Тут мысик, рукавчики — так, и в талию, конечно. Золька, тут же оценив ситуацию, кинулась бегом быстрей примерять. Вот зараза! Знала же, что если первой платье натянет, то проблему вечернего туалета, чтоб на Ойстраха идти, решать, конечно, мне. При моем-то муже, тренере по гимнастике! И тянет она на себя платье, а платье не лезет, просто трещит. Тогда Шурочка, деликатная Шурочка, — мол, Золенька, это не ваше платье, это... И на меня смотрит. А Золька, раскрасневшаяся, полуголая, наполовину в тесном платье торчит — ни влезть, ни вылезти, только что огнем не плевалась. И ведь знала, что в талии она на пять пальцев шире меня. И все равно все наряды себе всегда в талию шила: мол, у нее талия, как у Гурченко. И даже халаты шила в талию, и даже ночные рубашки и пижамы если не в талию, то и не покупала вовсе. Ее бы воля — она бы себе в старости даже гроб в талию заказала, только чтоб смотреться выигрышно. В общем, Золя чуть сознание не потеряла от злости. Короче, платье свое она даже не посмотрела, даже не взяла, а помчалась домой и устроила Фиме фрагмент вырванной жизни. Потому что Фима в ее, Золькиной, жизни всегда и во всем был виноват. И Фима, — надо знать Фиму, — и Фима, любящий, терпеливый и нежный Фима, нечеловеческими усилиями геройски добыл таки ей на областной базе костюм джерси персикового цвета, а к нему натуральное жемчужное колье в отделе для новобрачных! И это буквально за один день! Золька торжествовала... На следующий день приехал Давид Ойстрах. И что ты думаешь? Он не пожалел! Какая у него в Черновцах была публика! Какие туалеты, какое благоуханье, причесанные, уложенные головки дам, гладко выбритые взволнованные лица мужчин. Дети в белых воротничках, бархатных платьях и костюмчиках. И конечно, для такой публики он таки играл как Бог. Он играл не только концерт, но и потом. Еще целых сорок минут на бис. А уж как будет играть сегодня этот твой итальянский скрипач, когда в зале народ в физкультурных костюмах, — не уверена. Не уверена... Так ты не хочешь переодеться? Ну что ж, тогда не жалуйся, если ваш Крылов со своей итальянской женой не будет играть вам на бис! © Марианна Гончарова #рассказы

Горькая правда о тридцатилетних Если вы родились в 80-е годы и считаетесь зрелыми людьми, то этот текст про вас. Вы каждый день ходите на работу, но до сих пор не заработали баснословных денег? Рутина не приносит радости, и вы уверены, что рождены для лучшей доли? Тогда слушайте о себе правду и ничего, кроме правды… 1. Ловушка высоких притязаний, или почему мы никогда не будем счастливы Поколение наших бабушек редко мечтало о принцах, заграничных курортах или даже о бокале мартини. Все это казалось недосягаемой роскошью. Бабушки радовались мирному небу, возможности заработать на кусок хлеба, стабильной работе. Радовались, в принципе, практически любому мужу — из тех лет пришло знаменитое: «лишь бы не пил и не бил». А большую часть оставшегося от тяжелого труда и рождения детей времени они тратили на то, чтобы создать уют, как говорит Минаев, «из говна и паутинки». Наше поколение не помнит тех голодных времен. Сегодняшние тридцатилетние даже не помнят толком тягот 90-х: их они встретили детьми. Поэтому многие притязания современных внучков бабушкам кажутся «зажратостью». Внучки не хотят работать на заводе или на стройке. Они вообще работать не хотят — пусть гастарбайтеры трудятся. Мужчины мечтают быть олигархами, сидя на жопе ровно, работать руками не хотят, с презрением относятся к работе. Они лучше будут полдня играть в компьютер на должности менеджера, чем впахивать руками. Женщины еще хуже. Они обленились вконец. Идеальной успешной считается бездельница, паразитирующая на олигархе, содержанка. Причем в содержанки ломятся кто ни попадя, игнорируя все законы спроса и предложения. Рынок перенасыщен хищными бездельными бабищами. Конечно, поставив себе нижней планкой Брэда Питта, они никогда не будут счастливы. Вокруг всегда будут «одни козлы». Сравните тучные 2000-е и даже сегодняшнюю турбулентность страны со всеми остальными годами в ее истории с начала века. Объективно, жить стало лучше и легче. Субъективно — отовсюду раздается реквием по надеждам. Это стонут непризнанные гении. Непризнанные и самопровозглашенные. Никто не хочет быть проще. 2. Пресыщенность Еще одной причиной всех наших несчастий я объявляю пресыщенность. Помните, какой вкусной кажется в походе тушенка с картошкой на углях. А теперь сравните это с тем чувством, которое мы испытываем в ресторане, когда мохито уже задолбал, а мартини рояле не оказалось в наличии. Бары уже не знают, чем нас удивить. Осьминоги в каждом супермаркете. Там же экзотические фрукты, алкоголь рекой… Мы зажрались, господа. Мы слишком много и вкусно жрем, нам слишком легко все достается. Мы не ценим шмотки из прошлой коллекции, забывая, как наши бабушки штопали носки. Мы ноем, что нам плохо в комфортных автомобилях с «кондеем». Мы вообще всегда ноем и жрем. Нам вечно мало, ничего не удивляет. Чтобы быть счастливым, надо себя ограничивать. Не зря в любой религии существует пост. Чем человек голоднее, тем вкуснее еда. Чем человек «зажратее», тем еда безвкуснее, а душа несчастнее. 3. Эгоизм Нас почему-то воспитывали так, что нам все должны. Мы не ходили в школу за 5 километров, вгрызаясь в гранит науки. Учителя в клювике приносили нам знание. Мы не помогали родителям в поле — нас всегда обеспечивали горячим завтраком. Многие из нас не хотят детей. А зачем заботиться о ком-то? Инфантильные мужчины ждут заботливую «мамочку». Женщины ждут умственно отсталого олигарха, чтобы запрыгнуть ему на шею и не работать. Никто не хочет делать, дарить, отдавать! Кто мы, господа? Кто, если посмотреть правде в глаза? И чего мы достойны на самом деле? #психология

Захожу вчера вечером в грузовой лифт. В обеих руках пакеты с продуктами. Мне тяжело. Мне мокро. Мне устало. Я промочила ноги, в самом начале, когда пыталась перелезть сугроб, и сейчас, проходив весь день, мне гриппозно. Лифты у нас в подъезде существа автономные. Они плевать хотели на инструкции. Они зачастую возят жильцов на те этажи, к которым у них лежит душа, независимо от нажатых кнопок. Я не люблю грузовой лифт, он медлительный как будто создан на Почте России, но оба другие, пассажирские, толкутся где-то выше двадцатого, и пока я буду ждать их, я могу выкипеть от раздражения. Пакеты рвут руки, я загружаюсь в грузовой и нажимаю на кнопку 15. Именно там мое гнездо и два голодных галчонка, ждущих мамку. Лифт медленно, с великим одолжением, закрывает дверь. Я прямо слышу, как он тяжело, по-старчески вздыхает и ворчит. Лифты, они же как кошки, у них возраст год за семь. Этому точно сотка уже. Наверное, это вообще наш подъездный домовой, Нафаня. В последний момент в лифт влетает мужик. Он лыс и смел. Успел! радостно говорит он, нажимает на восьмой и машет мне шаурмой. Он лыс и ел. Лифт грузно ползет на восьмой, громко трясет дверями и тросами, карабкается, как обрюзгший и расплывшийся человек -паук. Он больше не любит свою работу и хочет на пенсию. На восьмом он выплёвывает мужика, закрывает дверь и вместо ожидаемого мной пятнадцатого вдруг едет вниз, на первый. Почти свободное падение. Ээээээ, говорю я. Я понимаю: старик отказывается воспринимать многозадачность. Сначала на восьмой, потом на пятнадцатый это слишком сложно для него. У него уже лифтовой эксплуатационный Альцгеймер. Поэтому он решил возить по одному пункту назначения. Не надо его перегружать. А то ишь ты! На первом этаже он устало раскрывает дверь. Мол, слышь, психичка, выметайся. Да щас! Я, подавляя бесюны, нажимаю на пятнадцатый. В последний момент в дверь влетает парень-подросток. Он громко жует жвачку. Уже во время движения лифта парень нажимает на 11 этаж. Черт! психую я. Парень смотрит на меня с удивлением, в его глазах я психованная курица с пакетами, в съехавшей на бок шапке, сбежавшая от санитаров. На одиннадцатом парень выдувает пузырь и выходит из лифта независимой походкой, как крендель из мультика: Это ж бубль-гум. Лифт захлопывается и падает вниз. Сказать, что я в бешенстве, ничего не сказать. Мне хочется кинуть в него пакетом кефира или банкой горошка. Но это мой кефир и горох мой, мне жалко. Я сейчас выйду из этой ловушки. А то что я, как швейцар лифтовой, катаю жильцов! Будто мне делать больше нечего. Апчхи! На первом я подхватываю свои пакеты и как пингвин, тяжело, вперевалочку, начинаю метаться по этажу, лупить по кнопке вызова лифтов, кудахтахтах, но оба пассажирских застыли на крыше, у них там шабаш, Карлсон, наверное, переезжает. Я злюсь!!! Я понимаю, что моя судьба грузовой. Он, подлюка, призывно стоит с открытыми дверями, ждет жертв. Я снова понуро загружаюсь в него. Нажимаю свой 15-й. За секунду до отправки в лифт влетает девушка. О, нет, детка. Так дело не пойдет. Я нажимаю на стоп и пока Нафаня открывает свой рот, пытаюсь объяснить ей, что сейчас моя очередь ехать, потому что лифт возит реально по одному адресу за раз, и я двоих уже отвезла, и щас вот опять Я говорю и торопливо машу пакетами. А? Что? девушка раздраженно достает наушники из ушей. Она не слышала ни слова. Нафаня уже почти захлопнулся. Я в отчаянии открываю рот, чтобы объяснить все по-новой, но девушка вдруг нажимает на двадцатый. Что? Что все ко мне лезут? Весь день, только наушник одену, всем прискреблось со мной разговаривать! Что? Что? психует в меня девушка, и я понимаю, что ее состояние еще похлеще, чем у меня. Может, она тоже заболевает? Ничего, говорю я и нажимаю на пятнадцатый. Девушка закатывает глаза, опять засовывает свой наушник в ухо, отворачивается и едет на мой этаж, даже не подозревая, что Нафаня только что сменил лифтового швейцара))) Автор: Ольга Савельева #рассказы

Ночью перед подъездом на асфальте появилась надпись «Зайка, я люблю тебя!». Белой эмалевой краской поверх небрежности трудов дворника. Все шестьдесят женщин подъезда зайкового возраста (от десяти до 60 лет) в это утро выглядели загадочнее черных дыр космоса. По лицу каждой читалась абсолютная уверенность, что послание адресовано именно ей. - Как это трогательно. – умилилась одна из женщин. – Настоящий мужчина и романтик растет. Я-то думала так сейчас не ухаживают. - И не говорите. – подхватила другая. – И только одна единственная знает, что это написано только для нее. - Уж она-то точно знает! – залилась румянцем первая. – Но не расскажет никому. - Эт моей Машке писали. – заметил мельком отец одной из гипотетических заек. - Ну, ну. Ошибок-то нет! – возразили женщины. – Запятая где положена и «тебя» через Е, а не через И. - Ну так и почерк ровный. – возразил уязвленный отец. – Не слепой человек, видимо писал. Так что и не вам, вероятно. Так, слово за слово, разгорелся конфликт полов, поколений и социальных слоев. С мордобоем, матом и разорванными бусиками. Приехавший наряд милиции полюбовался с полчаса на побоище заек подъезда и только потом разнял всех. С утра надпись изменилась. Кто-то уточнил данные и теперь надпись была более конкретной «Зайка с 6-го этажа, я люблю тебя». Зайки с остальных этажей почувствовали до крайности оскорбленными в лучших чувствах. - Это ж надо такой сволочью быть. – сообщила экс-зайка лет сорока с пятого этажа. – Разрисовывать-то – оно ума много не надо. Подарил бы цветов что ли. - И не говорите. – поддержала еще одна развенчанная, с расцарапанным еще вчера во имя романтики, лицом. – Взял бы, да разметку нанес вместо этих каракулей. Раз уж краски много. Зайки с шестого этажа свысока поглядывали на всех и мечтательно смотрели вглубь себя. Эту мечтательную задумчивость не оценил муж одной из заек. Он хотел было попенять супруге на недостойное поведение, но увлекся и попинал бедную женщину к вящему удовольствию всех остальных заек подъезда. На следующий день надпись закрасили и на белом фоне черной краской появилось «Мильпардон, ошибка. С пятого этажа зайка-то! Люблю тебя.». С шести утра начали подтягиваться зрители из соседних подъездов. И не зря. Ровно в семь, у подъезда, напрасно обиженная женщина с шестого этажа надавала пощечин своему несдержанному мужу за то, что он козел ревнивый. Мужчина виновато пыхтел и с ненавистью поглядывал на буквы на асфальте. Женщине рукоплескали все остальные женщины двора, вкладывая все свои обиды на спутников жизни в овации. Мужчины сочувствовали лицом и жестами, но сказать что-то вслух не осмеливались. - Ишь как под монастырь подвел всех. – вздохнул какой-то мужчина лет пятидесяти. – Нет чтоб по секрету на ушко сказать зазнобе своей. Так нет – надо народ баламутить. - А ты своей на ушко каждый день говори – она и не взбаламутится. – парировала соседка. - А мне, допустим, никто не говорит ничего уже лет двадцать пять – и ничего. Не помер пока. – виновато пробурчал мужик. - То-то и оно. – покачала головой женщина и вернулась к зрелищу. - На пятом-то незамужних баб нету! – вдруг выкрикнул один из мужчин. - А что ж в замужнюю влюбиться нельзя уж никому? – взъярились женщины пятого этажа. – Рожей не вышли, что ли? Что ты молчишь, а? Твою жену уродиной обзывают, а ты? Так и будешь стоять? Приехавший наряд полиции вызвал подмогу и уже тремя экипажами они гоготали и ставили ставки. После всего разняли дерущихся и оформили двадцать три административных нарушения за драку. Утром на асфальте красовалось «А чего все эти курицы щеки дуют-то? Зайка-то мой – мужчина с пятого этажа. Люблю тебя, зайка!». Управдом прочел это все, ахнул, сразу вызвал полицию и четыре экипажа «Скорой помощи». - Зачем вам четыре? – допытывалась диспетчер. – Чего у вас происходит-то там? - У нас на пятом четыре зайки живут! – неуклюже пояснял управдом. – И все женаты. Так что поторопитесь – пострадавшие вот-вот будут. - Ах ты кобелина! – завыли на пятом этаже и раздался шум бытовой ссоры с рукоприкладством и порчей имущества. - Алё! – закричали все жители подъезда со двора. – Нечестно так. Спускайтесь вниз – чтоб все видели. - Сейчас. – вышла на балкон пятого этажа женщина в бигудях. – Скорой там не загораживайте дорогу. Санитары пронесли двоих пострадавших. Еще один зайка вышел сам, гордо осмотрел собравшихся, пригладил резко поседевшие волосы, проводил заплывшим глазом обе кареты «Скорой помощи» и сказал: - Слабаки! Тряпки! После чего улыбнулся беззубым ртом и упал в обморок. - эээ. Граждане... – заволновалась толпа. – А где четвертый-то? Может надо ему на помощь идти? Может дверь выбить и отнять бесчувственное тело у этой фурии? - Что за собрание тут? – вышел последний из заек из подъезда. – Делать вам всем нечего? Толпа ахнула – мужчина был чисто выбрит, причесан, одет в свежую рубашку и вообще – великолепен как залежавшийся в ЗАГС-е жених. За мужчиной вышла его жена, поправила демонстративно мужу прическу и ослепительно улыбнулась соседям. - Верк, ты чего? Бесчувственная какая-то? – ахнули женщины. - Чего это? – удивилась Верка. – Это ж я писала. Своему. Люблю его – вот и дай, думаю, напишу. А нельзя разве? - Вот ты скажи – ты нормальная?!! – завизжали соседи. - Нормальная, вроде – пожала плечами Верка. – А вы? #рассказы

Холст Масло Parsifal Обстановка не располагала к увеселительной прогулке. Сначала заставили отстоять длинную очередь, берущую начало еще на улице, затем вытерпеть давку в тесном гардеробе, а после - ждать экскурсовода у турникетов под строжайшим надзором охранника и Кристины Альбертовны. Учительница по МХК, организовавшая сие замечательное мероприятие, то и дело повышала голос на подопечных, сетуя по поводу и без. Как правило, нотации были адресованы мужской половине класса. Миша Гаврилов пропускал их мимо ушей, ведь главным непоседой оставался Женя, проделки которого вносили большой сумбур в и без того неспокойный детский коллектив. Этот шкодливый мальчишка мог вывести из себя любого, даже самого терпеливого и понимающего педагога. То драку затеет на пустом месте, то девочку до слез доведет своими выходками. И, как это обычно бывает, его неблагонравное поведение служило импульсом, побуждающим остальных ребят поступать соответствующе. Миша не был исключением, потому как знал, что на его шалости падает тень проступков однокашника, несомненно, более тяжких и возмутительных. Поэтому томительное ожидание в тускло освещенном вестибюле Гаврилов скрасил приставаниями к Юле Нечаевой. Никакого романтичного подтекста в этом не наблюдалось. Возраст обоих не располагал к флирту, а потворствовал скорее мелким глупостям, по причине которых Нечаева, пресыщенная избытком внимания к себе, страдала от некрасивого обращения. - Кристина Альбертовна, скажите Гаврилову, чтоб не щипался! - недовольно закричала девочка. Она не выговаривала "р", посему ее возмущение усугубилось насмешками со стороны тех, для кого картавость считалась признаком ущербности. - А ну живо перестали! - рявкнула учительница, выразительно нахмурив брови. Гид, будто зная, когда появиться, воспользовалась моментом и обратила на себя внимание скупыми приветственными словами, в которых, кроме дежурной любезности, угадывалось дурное настроение. "Скучнее этого дня может быть только понедельник", - подумал Миша, с неохотой выслушивая монотонную речь о правилах поведения в музее. - Запрещается трогать музейные экспонаты, бегать по коридорам и шуметь, - говорила экскурсовод. - Ах, да! Совсем забыла. В картинной галерее требуется сохранять дистанцию по отношению к рассматриваемому полотну. Для этого существует ограничительная линия, заходить за которую категорически нельзя, - на последнем слове был сделан акцент. Каждому вручили карту музея. Гаврилов окинул небрежным взглядом количество залов и фыркнул. - Похоже, мы тут надолго... - шепнул он на ухо Диме Антипову. Тот, пожав плечами, предложил товарищу фруктовую жвачку. Вопреки скепсису мальчишек, музею нашлось, чем удивить. Мише очень нравились рыцари, поэтому при виде средневековых доспехов и оружия он не смог скрыть восторга. Руки буквально охватил зуд. Так хотелось дотронуться до клейморы или фламберга, но те находились либо под стеклом, либо висели слишком высоко, чтобы их достать. Впечатление усиливалось от того, что Гаврилов ранее никогда не видел ничего подобного. Все его знания и представления о мире ристалищ, кровавых битв и придворных интриг он подчерпнул из кино и видеоигр. Поэтому близость к предметам старины превратила его на несколько часов в послушного и внимательного ребенка. Однако с каждым новым залом Мишин энтузиазм таял на глазах. Щиты со скрещенными мечами сменились массивными гобеленами, на место фигурам латников пришли сначала скульптуры, а затем бытовые безделицы. Несколько комнат спустя и вовсе осталась одна живопись. Сперва мрачно религиозная, с искаженными представлениями о перспективе. Затем особо пафосная в своей вычурной красоте, где обнаженные дамы и юноши разыгрывали между собой сценки из античной истории. Далее следовали погруженные в полумрак лица, а после них - натюрморты во всем их разнообразии: цветы, фрукты, кухонная утварь, красочный ассортимент мясных и рыбных лавок. Груда убитых туш, отрубленные головы, безвольно лежащая дичь с пустыми глазами. - Вот, посмотрите-ка, - гид остановилась у одного из полотен. - Может показаться, что перед нами обыкновенный стол, накрытый для трапезы. Глиняный кувшин, ломоть хлеба, неочищенное яблоко, затухшая свеча... Чем руководствовался художник? Что он хотел показать? Вразумительного ответа экскурсовод не получила. Вместо этого Надя, самая высокая девочка в классе, полюбопытствовала: "А что такое трапеза?". Вопрос не вызвал у музейного работника улыбку, так как любое невежество, пускай и со стороны детей, по ее мнению, не заслуживало снисхождения. Тем не менее пострадать суждено было не Наде, а Кристине Альбертовне. - Что вы за учитель, если ваши дети не знают слово "трапеза"? - сказано это было мягким, но осуждающим тоном врача-стоматолога, ставящего пациенту в упрек его пренебрежительное отношение к собственным зубам. Меж тем жвачка уже стала безвкусной, превратившись в пресный комочек, вызывающий лишь сухость во рту. Урн поблизости не наблюдалось, и Миша был озадачен вопросом, как избавиться от мусора. Гид безынтересно вещала о том, как художники семнадцатого века рассуждали о скоротечности человеческой жизни. Оказывается, все эти вещи рисовались неспроста, а с какой-то конкретной целью. Эти искусствоведческие факты могли быть занимательны, если бы ораторские навыки простирались многим дальше усыпляющих интонаций. Гаврилов отошел от группы и, улучив мгновение, когда мимо проходила толпа китайских туристов, свернул обратно к средневековой экспозиции. Мальчишке захотелось снова взглянуть на алебардщика. В прошлый раз Мише не удалось его толком рассмотреть из-за Кристины Альбертовны, подгоняющей детей под предлогом экономии времени экскурсовода. Но то ли Гаврилов плохо запомнил дорогу, то ли переоценил свои навигационные способности, то ли карта-схема оказалась бракованной, то ли еще что, но он заблудился. Как назло было безлюдно. Стул смотрителя пустовал. Миша огляделся. Вокруг висели картины. Большие и маленькие. Самые разные. Из открытых дверных порталов виднелось продолжение галереи, которая, как выяснилось, простиралась еще на несколько вытянутых комнат. Гаврилов сделал шаг назад. За спиной раздался короткий смешок. Миша резко обернулся. Никого. Неужели почудилось? Решил попытать счастье отыскать дорогу назад, но наступил на что-то мокрое. В свете люстры на полу поблескивали отпечатки влажных ног. Мальчик пошел по следам, но уперся в стену. - Je m'appelle Chlo, - прочирикал мелодичный голос где-то неподалеку. Гаврилов вздрогнул. Около него стояла босая девочка в платьице, насквозь промокшая. Рыженькая незнакомка с болезненно бледной кожей смотрела на мальчика удивленно. Широко посаженные небесно-голубые глаза скрывали в себе какую-то только им ведаемую печаль. - Кто ты? - спросил Миша. Девочка его не поняла, но не растерялась. Сделав книксен, произнесла: "Mon nom est Chlo". Прядка волос упала на лоб, разделив его пополам. - А? - протянул Гаврилов. - Так ты русского не знаешь! Что такое Хлои? Собеседница приободрилась. На последнем слове она закивала головой, похлопывая ладонью по груди. - Ты Хлои? Тебя так зовут? Открывшаяся истина слегка выбила из колеи, но ученик Кристины Альбертовны не растерялся: "Ду ю спик инглиш?". Девочку буквально на секунду одолело смущение. Потом Хлои вдруг расцвела в улыбке, словно ей на ум пришла какая-то замечательная идея. Она подбежала к огромному холсту, вместившему внушительных размеров парусник, и указала на вымпел корабля. Миша не был сведущ в вопросах геральдики и уж тем более не знал, что означают золотые лилии. - Ты оттуда? Что это за страна? Почему ты такая мокрая? Девочка вслушивалась в русскую речь, силясь вычленить из нее знакомые звуки. Бормоча посиневшими от холода губами какие-то непонятности, она переводила взгляд с Миши на пол и обратно. Капелька воды соскользнула с ее чуть вздернутого носика и упала вниз. Гаврилов вытащил из кармана завалявшуюся конфету и предложил Хлои. Та внимательно рассмотрела подносимый дар и взяла угощение. Гаврилов ощутил легкое прикосновение ее ледяной руки. Девочка развернула фантик и, поднеся сладость ко рту, осторожно понюхала. - Это вкусно! - сказал Миша, показав большой палец. Хлои, наконец, отважилась попробовать. "Белочка" пришлась ей по вкусу. - Merci! - пролепетала девчушка, снова поклонившись Гаврилову. - Так ты француженка! Вот оно что! - обрадовано воскликнул он. Не успел и глазом моргнуть, как Хлои предпочла исчезнуть. Подскочила и, шурша платьем, побежала по коридору. Миша ринулся за ней. Девочка бойко семенила ножками, придерживая пышную юбку. Гаврилов думал, что Хлои с ним играется, но ошибался. Она остановилась у небольшого прямоугольного полотна с видом на водоем, местами покрытый ряской. - Стой! - закричал Гаврилов, когда Хлои занесла ножку, чтобы подойти поближе. - Переступать через ограничительную линию нельзя. Девочка обернулась и, как бы прощаясь с Мишей, отправила ему воздушный поцелуй. - Ах, вот ты где! - Кристина Альбертовна, не церемонясь, потянула Мишу за ухо, тот взвыл от боли. - Бессовестный! Я тебя по всему музею ищу! За ее спиной скучковался весь класс во главе с экскурсоводом. Последнюю позабавила выходка Гаврилова, и она даже за него заступилась: - Перестаньте, Кристина Альбертовна! Разве вы не видите, у этого мальчика настоящая тяга к искусству. Ему наскучили натюрморты, и он пошел искать живопись посерьезнее. С появлением учительницы Миша потерял Хлои из виду. - Здесь была девочка! - сказал он. - Француженка. - Кроме "Утопленницы из Шампье", здесь поблизости француженок нет, - равнодушно ответила гид. - Как!? - Гаврилов обратил взгляд на то место, где до недавних пор стояла девочка в мокром платье. "Не может такого быть? Куда она подевалась?" - подумал он и поднял глаза повыше. Кристина Альбертовна что-то причитала, угрожая сообщить о Мишиной самоволке родителям, но мальчика это мало беспокоило. Он стоял и смотрел на картину. То, что было на ней изображено, ввергло Гаврилова в оцепенение. - До сих пор неизвестно, чья эта кисть, - пояснила экскурсовод, принимая оторопь Миши за восхищение мастерством художника. Девочка с рыжими волосами лежала в воде, бесцельно устремив взор в пустоту небесной выси. Зеленые узелки вен просвечивались через тонкую кожу, навевая мысль о чьей-то тяжелой утрате. Губы цвета черники окаменели, а глаза заволокла мутная пелена, словно последние слезы так и не были выплаканы. - Хлои... - прошептал Гаврилов и не заметил, как проглотил жвачку. #АвторскиеРассказы

РЖАЛА ДО СЛЕЗ))) Купила я лысую кошку — канадского сфинкса, девочку. Покупала зимой. К лету киска уже подросла и любила сидеть на окне, наблюдая за птичками и подмявкивать. Лето. Жара. прихожу с работы... и вижу, что кошка лежит в неестественной позе на подоконнике: вся красная, глаза «в кучку», как при содружественном косоглазии, язык вывалился изо рта, будто её на сковороде поджарили. Дальше — Изрядно испугавшись за жизнь своей любимицы, не понимая, что случилось, пакую её в сумку и бегу к ветеринару. Врач сказал, что кошка ОБГОРЕЛА(!!) на подоконнике! И её срочно нужно намазать жирной сметаной. Ветеринар сделал кошке укол, после чего мы с киской побежали в магазин за сметаной. В молочном отделе не было продавца, и я попросила девушку из соседнего отдела помочь мне выбрать самую жирную сметану, чтобы намазать ею свою обгоревшую киску. Почему-то моя просьба вызвала взрыв хохота, но сметану мне всё-таки дали. Взяв банку, я, с киской в сумке, побежала на кассу, где была длинная очередь. Опасаясь за жизнь своей любимицы, я стала просить, чтоб пропустили, т. к. мне срочно надо намазать сметаной свою обгоревшую киску. На это, стоявшая впереди женщина, возмущённо ответила: «У меня тоже на пляже киска обгорела, да ещё и стринги натёрли, но я же не лезу без очереди!» Услышав такой диалог, люди начали давиться со смеху, тогда я уточнила, что моя киска лысая, поэтому и обгорела, и не на пляже, а на окне. Теперь уже мужики дружно заржали, а из толпы стали доноситься возмущённые женские возгласы, дескать, у нас тоже киски лысые, но это не повод лезть без очереди. Уже со слезами на глазах, я объяснила очереди, что сейчас покажу свою киску, а то она может подохнуть от перегрева. Зал разразился хохотом. Все уже чуть ли не катались по полу со смеху. Я расстегнула сумку. Когда увидели мою лысую киску, сразу пропустили вперёд. Но на этом мои злоключения не закончились. На столике для покупок, я намазала киску сметаной и бросилась ловить такси, чтобы быстрее добраться до дома. Проехав полдороги, моя киска начала писать прямо в сумке, стоявшей на моих коленях. Я завопила водителю: «Останови машину, у меня по ногам течёт!» — На что тот злобно спросил: «Ты что, обоссалась что ли?» Чтобы успокоить водителя, я пояснила: «Да не я, а моя киска!» Водитель завыл: «Ты что, пьяная? Как я в зассатом салоне пассажиров возить буду?! Фу! А вонища-то какая!» Пришлось и ему предъявить лысую киску, дескать, животное обгорело и описалось. Чередуя смех с матюками, до дома он нас всё-таки довёз, дескать, следующего пассажира он всё равно повезёт не скоро, а когда сиденье высохнет и провоняется. Пришлось доплатить ему за обоссанное сиденье. Киска отживела, поправилась, но пришлось повесить жалюзи, дабы больше не попадать в подобную ситуацию. Девушки!Берегите своих лысых кисок!😂 Из интернета... #СмешныеРассказы

Из жизни врачeй... Хирург: «Вот было позорище, когда я после работы (15 гинекологичeских УЗИ) зашла в магазин и строго спросила у продавщицы: «Когда последние месячные?» А она сначала быстро и четко ответила: «29 мая», а потом спросила робко: «А вам зачем?» Акушер-гинеколог: «После бессонной ночи пришел домой. Жена говорит: «Мне нужно с тобой серьезно поговорить!» Я автоматом выдал: «Иди раздевайся, ложись, готовься». Невролог: «Закончила прием больного, для того чтобы позвать следующего, подошла к своей двери и постучала с внутренней стороны». Стоматолог: «Муж говорит, что я перед декретом активно болтала во сне. Самый перл был где-то за неделю до ухода: «Не разговаривайте со мной, я вижу ваши зубы. Боже, повсюду зубы! Почему они есть у всех?» Врач скорой медицинской помощи: «Я однажды, простывшая и уставшая (сутки на ногах), на вызове ночью подписала ЭКГ: «Главное, все живы». Врач общей практики: «А я, возвращаясь домой после кучи вызовов, на вопрос мужа по домофону «Кто?» ответила: «Врач». Анестезиолог: «Я отвечаю на звонок частенько: «Реанимация, слушаю». Инфекционист: «Или после суток отвечаешь по мобильному: «Дежурный!» Отолaринголог: «После многократных телефонных звонков на дежурстве вставила в уши фонендоскоп, приложила его к груди больного и сказала: «Алло»… Врач-кардиорадиолог: «Звонок на мобильный вечером, я беру и отвечаю: „Радиология“, а там мама мне отвечает: „Педиатрия на проводе“ (мама у меня педиатр)». Хируpг: «Как-то в очереди стояла, подошел мужчина, спросил, за кем я, на что был ответ: „За этой больной…“ Я после 2 суток подряд была». Врач клинической лабораторной диaгностики: «Дневник дочери неоднократно подписывала словами: «Врач Иванова». Онколог-маммолог: «Еду в маршрутке и говорю: «Остановите мне в конце менструального цикла». Отоларинголог: «Забавно было, когда забыла снять лобный рефлектор и так поехала домой. Поняла не cpaзу, почему на меня люди на остановке косились. Опа! — звезда во лбу». Психиатр: «Я, отработав послeдний день, так долго пробовал открыть чужую машину, что вышел хoзяин, радостно предложив поменяться авто, коли уж его старая «десятка» мне глянулась». Ортодонт: «А после 3 дней подpяд 12-часовой работы — звонить по телевизионному пульту не пробовали? Причем с полным набором номера, прикладыванием к уху и нетерпеливым ожиданием звука вызова…» Мануальный терапевт: «И мнe пора в отпуск… Сегодня, садясь в такси, вместо названия улицы я сказала таксисту: «На кушетку, пожалуйста». Невролог: «После покупoк в супермаркете расписался на чеке и поставил свою печать! Кacсир охренела!» #злойдоктор

Чудище лесное Март в том году выдался на редкость безумным. Погода радовала то дождём, то снегом. Мигрень Королевы-матери сходила с ума, а вместе с ней и все дворцовые обитатели. Король сбежал на войну с драконом, Принцесса заперлась в своей башне и допускала к себе только Шута, фрейлины и пажи прятались по углам и разговаривали исключительно шёпотом. А тут ещё прошёл слух, что в королевском лесу завелось невиданное чудище. Оно выло по ночам, бросалось на крестьян, добывавших в лесу хворост, и, в принципе, держало в страхе всю округу потому, что его никто не видел, но очень хорошо слышали. Забыв про мигрень, Королева в экстренном порядке созвала придворный совет. Явившиеся на него тучные министры и казначеи в страхе охали и ахали, слушая рассказы очевидцев о творящихся в лесу беспорядках. После долгих обсуждений, споров и одной разбитой вазы было принято решение о созыве всех доблестных и не очень рыцарей королевства для избавления леса от чудища. Спасителю полагалось приличное вознаграждение и неделя проживания в королевском дворце со всяческими увеселениями. Королева подписала соответствующий указ, и герольды понеслись по королевству озвучивать высочайшую монаршую волю. В замок потянулись вояки всех рангов и мастей. Именитые дворяне и безродные рыцари, лихие наёмники и отчаянные сорвиголовы. Все хотели получить обещанную награду. Перед походом в лес каждый получал благословение Верховного Священнослужителя, головку чеснока от нечисти и краюху хлеба на перекус. Доблестные спасители королевства уходили в лес хвалясь, что принесут чудище наверченным на клинок. И, что дай им сотню таких, они играючи справятся с каждым. Возвращались храбрецы в измятых доспехах, с явными следами когтей на лице и одежде, исцарапанные, помятые и сломленные духом. Из лесу доносился победный вой довольного чудища. Так продолжалось неделю. Желающих спасти королевство становилось всё меньше, исцарапанных жителей и гостей королевства — всё больше. В последний день марта к отчаявшейся Королеве на аудиенцию попросился местный Лесничий. Он только накануне прибыл из дальних провинций, куда ездил инспектировать молодого коллегу. Услышав о творящихся безобразиях, Лесничий ухмыльнулся в усы, попросил выдать ему свежего молока и кошечку помоложе. Не говоря больше ни слова, Лесничий взял животинку подмышку, молоко положил в заплечную сумку и невозмутимо пошёл в лес. Наблюдавшие за ним члены придворного совета дружно ахнули, а Верховный Священнослужитель молча перекрестил вслед. К вечеру Лесничий вернулся из леса с корзинкой, в которой, свернувшись клубочком, спала давешняя кошка в обнимку с драным, худым полосатым котом неизвестной породы. — Получайте чудище лесное, Ваше Величество! — усмехаясь, сказал Лесничий. — Март ведь. Весна. Самое время подругу найти. Вот и бросался на всех, защищал свою территорию. А так вообще он добрый. Голодный только. Его бы покормить. Да отмыть хорошенько. И, сунув корзинку в руки опешившей Королеве, Лесничий, посмеиваясь, вышел вон. По осени в корзине копошились семеро котят. Главный королевский кот, гордо именованный Мартом, умиленно глядел на супругу Марту и тихонечко урчал от счастья. Котята попискивали и жались родительнице под бок. Жизнь, определенно, налаживалась. #НикаБулычева

Олеся Она бежит по дорожке в своих розовых сандалиях. Спешит в центр двора, чтобы поиграть с другими ребятами. «Олеся, Олеся вышла!» - кричит ей детвора, и она весело несется им на встречу. Ей всего пять, впереди у нее могло бы быть всё, о чем мечтают люди, ведь она очень красивая, умная и общительная. Она бы хорошо закончила школу, с красным дипломом престижный экономический институт. Потом в свои двадцать два Олеся бы стала ведущим менеджером в крупной парфюмерной компании. Потом бы на нее обратил внимание директор холдингового центра продаж - Игорь. И вот они поженились, потом у них родилась бы дочка Соня и три года спустя сын Артур. Тогда бы Олеся ушла с работы, заработка мужа вполне хватало им, чтобы ни в чем не нуждаться. Каждые три месяца они всей семьей будут ездить в разные красивые места, путешествовать, наслаждаться жизнью. Потом ей будет сорок три. Дети уже вырастут. Муж Игорь начнет задерживаться на работе и тому виной будет новая молодая секретарша Леночка. Потом она узнает об измене, и они разведутся. К тому времени, дочь Соня уже закончит университет в Австрии, и выйдет замуж за перспективного немца Йохана, с которым познакомится в Вене. Артур же осядет в Аргентине. Он стал неплохим геодезистом, организовал свою фирму, которая теперь базируется в сейсмических зонах берегов Южной Америки. Там он женился на девушке Марии, дочери аргентинского магната. А вот Олеся сидит одна в двушке на окраине города, глядя в темноту окна. Она сама выбрала этот район, здесь тихо. Настолько тихо, что эта тишина теперь придавливает ее к полу, словно пытаясь расплющить голову своим безмолвием. Звонки дочери и сына стали редки настолько, насколько это можно представить. Поздравить в день рождения, 8 марта и Новый год – и это всё. Сама она пыталась созваниваться чаще, но всегда была не вовремя. Получалось так, что Олеся всегда отвлекала детей от важных дел. Поэтому звонить сама она перестала. Даже на дни рождения писала короткие смс детям, в которых поздравляла их. И что сейчас? Она одна, одинокая, с кругами под глазами, с целым набором нервных расстройств и болячек, молча, в полной тишине смотрит в окно и не видит в нем ничего, чтобы могло бы удержать ее от необдуманного шага. Но этот шаг основательно обдуман. У нее было столько времени, чтобы все хорошо обдумать и спланировать, что ее задумку нельзя назвать спонтанной и не осознанной, совершенной на фоне депрессии. Ее миссия выполнена, дети выросли, стали самостоятельные, устроили свои жизни, ее больше ничто тут не держит. На подоконнике лежит весомая груда таблеток и кружка воды, чтобы безболезненно покинуть этот мир. Сегодня она попросила соседку с утра зайти к ней полить цветы, так она обнаружит ее. Не очень хотелось бы распухнуть от жары и предстать в таком вонючем и разлагающем виде, когда ее найдут. И не хочется, чтобы для этого еще пришлось ломать дверь. Она написала записки детям, в которых попросила прощения. Вроде всё. Больше ничего не надо. Одна горстка таблеток и один глоток воды… Но теперь это уже не важно… потому что сейчас она еще пока маленькая девочка, которая играет во дворе на детской площадке. Рядом с ней сидит симпатичный голубоглазый мальчик. Они играют, лепят какие-то куличики из песка. Такие умиротворенные. Я наблюдаю за ними. Солнце весело пригревает их своими лучами сегодня. Ничто не предвещает беды. И, глядя на эту девочку, я знаю наверняка, что она больше не будет одна сидеть у окна и готовить себе смесь, чтобы покончить с собой. Самоубийца... Они становятся прокляты, лишая себя жизни и попадают в такие дебри междумирья, из которых вынуждены вечно искать выход, переживая и ощущая всю боль одиночества и страданий. И этого нельзя допустить, потому что мой мир – это мой мир. И что будет, если я начну в нем принимать всех желающих самостоятельно оборвать свою жизнь? Мне не надо такого счастья! Конечно, я не успею ко всем – их слишком много, но все же к большей части из них я прихожу. Некоторых я убеждаю словами, нашептывая в их головы ниточки надежды, но некоторых я могу избавить от этого лишь одним способом. Я возвращаюсь назад, и останавливаю их на этапе радости, чтобы тогда, когда они предстанут перед Создателем, они не знали того счастья, которое подарила им жизнь! Они не чувствовали нежных поцелуев когда-то любимого человека, объятий детей, радости от их успехов, наслаждения от теплого моря и жаркого солнца. Они не смогут своими поступками привести к самоубийству. И пусть потом говорят, что такова судьба, злой рок, который забрал жизнь маленького беззащитного человечка – я-то знаю, почему все произошло именно так и никак-то по-другому. И вот я стою возле детской площадки, смотрю на эту девочку. Она сидит под могучими железными трубами, к которым прикручен детский мост с горкой. Играет в песке, а я выбиваю металлический стержень из основания конструкции, чтобы трубы согнулись под своим весом и упали сверху. Она сидит не о чем не подозревает, не знает, что случится через минуту, и даже не поймет – что это был я. Меня никто не видит – меня нельзя увидеть или услышать. Я рядом, но никто даже не подозревает о моем присутствии, не слышит, как я выдвигаю стальную спицу, которая держит верхушку детского городка. Так я помогу ей, избавлю ее от того одинокого вечера на окраине города. Избавление от будущих страданий – такова моя помощь, хотя далеко совершенно не такая радужная, как себе ее представляют смертные. И вот скрип гнущегося металла, легкий детский испуг, вскрик, взгляд, не успевший ничего понять… и тяжелая труба буквально расплющивает маленькое детское тельце по песку… *** Этот эпизод в жизни еще долго будет являться в кошмарах, от которых она будет вздрагивать и просыпаться – это в наказание за то, что она хотела совершить. Труба упала рядом с ней прямо на мальчика, который играл с ней в песке. Прямо на ее глазах смяло худенькое тельце, разрывая его, как консервную банку. Кровь фонтаном брызнула по всей площадке, в лицо Олеси попали даже ошметки плоти. Маленький Игорек, который ей так нравился, превратился в безжизненную кучу мяса и костей, а сама девочка получила такое эмоциональное потрясение, что вряд ли теперь, когда вырастит, сможет думать о том, как бы свести счеты с жизнью. Таким образом, я наказал всех. И Игоря, который бы мог стать мужем Олеси, но в итоге сейчас распластался по песку. И секретаршу Леночку, которая теперь не появится на свет, потому что ее будущий папа, как старший строитель этого детского городка, не будет ухлестывать за ее мамой, а предстанет перед судом и надолго сядет в тюрьму. И саму Олесю, которая хотела покончить с собой, оставив ей жуткую психологическую травму на всю жизнь. Чтобы она поняла и научилась ценить жизнь. Когда ты так близко видишь работу смерти, то сразу же по-другому относишься к собственной жизни, и однажды, побывав в считанных сантиметрах от того, чтобы умереть, ты начинаешь ценить то, что было тебе дано, как награда… #АндрейРепницын