Предыдущая публикация
🇷🇺‼️ 20 мая – годовщина освобождения Мариуполя от неонацистов.
Сегодня 2 года свободному городу.
О том, как это было, вспоминает военкор Михаил Андроник.
Глава 1. Подходы к Мариуполю, база Азова, мины и первая пусковая установка Javelin
Лагерь на берегу моря с говорящим названием "Азовец" использовался в качестве базы бригады "Азов" и 36-й бригады морской пехоты ВСУ. Когда мы нашли его, во двор уже упали несколько ФАБов и выдули всё его содержимое на улицу. Всё, включая обои. Выжившие поспешно ретировались и отошли в Мариуполь. Склад МТО остался нетронут. В самом лагере ничего интересного, кроме свастик на стенах, мы не нашли.
Всё, что влезло в нашу "четвёрку" и "Ниву", – а это, в основном, новые масксети и "пиндосовские" сухпаи – было загружено, и мы пошли к морю. Тогда мы старались не упускать возможность взглянуть на море. Море успокаивало.
Небольшая бетонная хозпостройка с зияющими дырами дверных проёмов. Не заглянуть туда мы не могли. Уже с улицы мы увидели содержимое помещений. Это был склад инженерных боеприпасов. Тонна пластида в виде боеприпаса от УРки, мины, взрыватели, тротиловые шашки и километры зажигательной трубки – то, что было видно в проёме. Бдительность была утеряна, и я рванул на склад. Гранит в последний момент успел схватить меня за капюшон и дёрнул со всей силы назад. На выбитую дверь, которая лежала перед входом, я наступить не успел. Только занёс над ней ногу.
– Смотри.
Под дверью лежала ПМНка, один её край чуть выглядывал из-под двери.
С началом наступления ВСУ резко бросили свои позиции вокруг Мариуполя и отступили в город. Подразделения 1-го армейского корпуса и МВД ДНР маршем прошли через Широкино, Водяное и другие пригороды, вплотную подойдя к многоэтажкам. Мы болтались по брошенным окопам и укреплениям противника.
Брошено было всё: флаги, знамёна, детские рисунки, на которых украинцы стреляли в русских солдат ядерными бомбами, журналы учёта раненых и горы ценнейшего оборудования.
Филатов с Гранитом залезли в укреп. Я остался на дороге, над заминированным переездом, сторожить нашу "четвёрку".
Минут через пятнадцать-двадцать тишины я начал переживать. Парней не было. Связи, естественно, тоже никакой не было. Голая степь, фугас, набитый бог весть каким дерьмом, под ногами и ветер. Взрыв в окопе в пятидесяти метрах от меня заставил вздрогнуть. Я попробовал окрикнуть парней, но в ответ была лишь тишина.
Я знал, как быстро могут "приделать ноги" машине на пустой дороге, но от отчаяния нырнул в систему траншей в поисках моих подорвавшихся товарищей. Гранит разглядывал брошенную систему связи, Филатов бродил по блиндажам, доверху набитым боеприпасами. Я не стал им ничего говорить. Взрыв они вообще не слышали.
Окопы были доверху нагружены оборудованием и боеприпасами: патроны, редкие системы связи и наблюдения. Одна комната была забита NLAW; мы понимали, что вывезти это можно было только в КамАЗе. КамАЗа под рукой не было, как и связи со своими.
Пока я рылся и отбирал самый ценный хабар, попутно снимая всё на камеру, Филатов пошёл бродить по системе траншей.
– Сюда!
Ракеты ПТРК "Джавелин" находили и до этого, но здесь перед нами лежал снаряжённый и готовый к пуску противотанковый комплекс. Весил он немало и, как впоследствии выяснилось, был довольно сложен в управлении. Тащить с собой его солдаты ВСУ не захотели и тупо бросили взведённым на позиции. Это была первая пусковая, которая попала в руки ВС РФ.
На горизонте, покрытые чёрным дымом, уже пылали многоэтажки Мариуполя.
Глава 2. Войска зашли в город
Кольцо вокруг Мариуполя захлопнулось достаточно быстро. Вдоль моря мы подошли вплотную к Левобережному району города. В ближайшем пригороде – посёлке Виноградное – круглосуточно шли два нескончаемых потока. В город двигались войска, в основном, донецкие мобилизованные в стальных шлемах образца 1939 года и с "мосинками". Навстречу им бежали гражданские, которым посчастливилось вырваться из города. Враг забаррикадировал дороги тяжёлой техникой и фурами, выбраться можно было только пешком.
Бежали семьями, с детьми и домашними животными. Тогда я впервые увидел людей в спецовках "Азовсталь", это были работники предприятия. Потом я часто буду видеть на беженцах эту униформу.
Одним солнечным утром в Виноградное, поднимая клубы пыли, заехала колонна красивых БТР-82А. Броневики были нагружены всяким скарбом, скрутками и рюкзаками, на броне сидела пехота. Мы ехали за колонной и видели, как с одного из БТРов на дорогу слетел спальник. Естественно, подобрали. Парней догнали уже на стоянке. Спальник вернули и выяснили, что в город заходит 810-я гвардейская бригада морской пехоты.
9-й полк Народной милиции ДНР обошёл монастырь и врубился в оборону врага в городской застройке. Колледж, в котором сидела Нацгвардия Украины, был взят. Впереди были многоэтажки, которые горели, расстрелянные танками и артиллерией. На крышах стояли украинские ПТУРы, в глубине любого окна мог оказаться снайпер. Бегать среди многоэтажек было неприятно, но азарт толкал штурмовиков вперёд. Многие из них ждали этого восемь долгих мучительных лет.
Во дворе колледжа стоял украинский БТР-4 "Буцефал", у него закончилось топливо, и боевики его бросили. Бойцы 9-го полка смотрели на машину без особого интереса, говорили, там стоят импортные двигатель и коробка, которые жрут много очень дорогого масла. Дорогого масла у тогда ещё ополченцев не было. Санитарную машину с медицинским оборудованием, стоявшую у стены колледжа со стороны противника и на которую бойцы положили глаз, на следующий день стащил кто-то из смежных подразделений. А вот "Сапог", американскую копию нашего РПГ-7, и гору гранат к ним штурмовики забрали себе и сразу пустили в дело. Морпехи 810-й начали поддерживать 9-й полк огнём из БТРов. Машины только успевали ездить дозаряжаться.
На очереди был район многоэтажной застройки с огромным количеством гражданского населения, женщин и детей в подвалах. Иногда гражданские мужики, как правило, изрядно приняв на грудь, выбегали из подвалов в поисках воды. Некоторые из них оставались лежать во дворах, срезанные осколками или шальной пулей.
Глава 3. Гражданские
Двухэтажный дом стремительно охватывало пламя, перекрытия здесь были деревянные, и огонь распространялся очень быстро. Танковый снаряд попал в крышу буквально несколько минут назад, мы в это время проверяли соседнее здание, какую-то клинику, и прекрасно понимали, кому снаряд предназначался.
Из наших войск в этом дворе были всего пара мобилизованных, их немедленно привлекли к спасению шокированных престарелых жителей двухэтажки. Люди понимали, что обстрел они пережили, но жилья и всего нажитого лишились. Тушить пожар было некому и нечем. Старики со своими пожитками были загружены в неизвестно откуда взявшуюся "Газель" и отправлены на пункт эвакуации.
Гражданские были в городе повсюду. Живые и мёртвые. Чем дольше шёл штурм, тем больше тел и могил появлялось во дворах. Трупного запаха практически не было, по ночам ещё стояли морозы. Жили люди в подвалах, на улицы без особой надобности старались не высовываться. Из подвалов выходили, только когда наши штурмовики занимали квартал. Эвакуироваться до этого момента ВСУ не давали.
Часто во дворах можно было наблюдать похороны. Если позволяла обстановка – людей хоронили, если нет – просто скидывали тела в воронку. Людское кричащее горе и безумие окутывали левый берег.
Кто-то не выдерживал и натурально сходил с ума. Один раз во время стрелкового боя мы заметили женщину, которая укрылась за мусорным баком. Плотность огня не позволяла подойти к ней, на окрики она не реагировала. Уже после боя мы подошли к ней. Женщина была мертва.
Несмотря на все ужасы войны, люди были нам рады. Проведя месяц в подвалах с боевиками, никакого сочувствия они к ним не испытывали. Среди штурмовиков 9-го полка были парни из Мариуполя, они буквально возвращали себе свой дом. Встречали старых знакомых, радовались вместе с детьми и как дети. Дети были чумазые. Девочки постарше и молодые девушки старались следить за собой, даже в подвальных антисанитарных условиях.
Когда от западных кварталов города боевые действия ушли в центр, туда начала возвращаться жизнь. Повсюду были улыбки, громкий смех, люди выдохнули. Среди гор боеприпасов у подъездов сидели старушки, на кострах и мангалах готовился плов, народ растаскивал остатки товара в магазинах, никто им, естественно, не препятствовал. Нас часто приглашали в квартиры, чтобы отдать форму, оружие и бронежилеты, которые боевики бросали при отступлении.
Многие покидали Мариуполь, ехали к родственникам, кто в Россию, кто в Европу. Тех, кто уезжал на Украину, мы не встречали, возможно, нам об этом просто не говорили. Поток беженцев из города был нескончаем. Каждый раз с коллегами мы старались кому-то помочь: в город везли питьевую воду, из города вывозили тех, кто в этом нуждался.
Глава 4. Уличные бои
Радость от встречи с Виталей была недолгой. Мы служили с ним в 15-м году в одном подразделении и попадали во всякие замесы в районе Дебальцево. Виталя тогда водил "Урал", сейчас его мобилизовали, и он смог попасть в 9-й полк, только уже в качестве штурмовика. После чая, который подогрели на костре, разведённом прямо на полу, начался бой, штурмовики уже вторые сутки не могли продвинуться дальше. Непонятно, зачем Виталя вылез в пластиковую пристройку и как потерял бдительность, но ВОГ, выпущенный из соседнего здания, упал совсем рядом. Сделав несколько шагов и зайдя за угол, он сполз перед нами по стене. Переглянувшись, мы начали стягивать с него броник. Заниматься раненым было некому, шёл ожесточённый бой, и у штурмовиков уже были потери. После того как мы с ещё одним бойцом стянули бронежилет и спросили у Витали, куда прилетело, он побледнел и отрубился. Правда, потом на несколько секунд пришёл в себя и что-то промычал про подмышку. Разрезав китель и рубашку, общими усилиями мы нашли крошечный вход осколка, крови практически не было, только странные брызги на руке, но других следов мы не нашли. Распотрошив свою аптечку, набитую всякой новомодной тактической медициной, я понял – грамотно воспользоваться этим я не смогу. Именно тогда ко мне пришло осознание – чем бы ни была набита твоя аптечка, если ты не отработал применение этих средств до автоматизма, они будут бесполезным грузом. В итоге я взял обычную ИППшку и попытался изобразить окклюзионную повязку из неё. Как раз в это время к зданию подлетел БТР морпехов, которые вызвались эвакуировать трёхсотых. До госпиталя в итоге доехали не все. Виталя, как позже сообщили его сослуживцы, оказался среди счастливчиков.
Чем больше сжималось кольцо вокруг "Азовстали", тем яростнее становилось сопротивление боевиков. Несмотря на то, что реактивной и ствольной артиллерии у них не осталось, ещё катались танки, работали миномёты и ПТУРы. Бои шли за дома, а порой и за подъезды. 9-й полк работал с 810-й бригадой, взаимодействие было налажено на уровне командиров рот. С утра я со штурмовиками ночевал в тыловом районе, а рано утром выдвигался на задачу. Временами выезжал за пределы города, чтобы перегнать материал. В Мариуполе сотовой связи не было. Да что там говорить, устойчивой связи не было даже с подразделениями, которые шли параллельно нам, мобилизованные вообще не знали, что такое связь, и обнаруживались иногда в самых неожиданных местах. А иногда обнаруживалось их отсутствие в местах, где они должны были быть.
В момент, когда гранатомётчик нажал на спусковой крючок, его сбила с ног пуля снайпера. Морпех выскочил из-за угла, чтобы ударить по окнам, из которых вёлся огонь, мешающий штурмовикам перейти дорогу, но целился слишком долго, снайпер боевиков оказался быстрее. Гранатомётчик был ранен, но отдавать его боевики не собирались. Как только кто-то выглядывал за угол, следовал выстрел. Я попробовал было выставить камеру и в поворотный экран оценить ситуацию, пуля ударила в ствол дерева, которое росло на углу, всего в полуметре от головы. В моменты, когда попыток добраться до раненого не было, снайпер добивал его, бил по ногам и рукам. Действовать надо было быстро. Брошенная дымовая шашка особого эффекта не дала, но закрыла гранатомётчика от ублюдка. Штурмовики зашли в дом, вроде это была трёх- или четырёхэтажка, и по команде открыли шквальный огонь из окон в сторону противника. Ещё один гранатомётчик с другой стороны дома начал бить по окнам, где сидел снайпер. Раненого с пятью пулевыми удалось вытащить.
Морпехи 810-й, под командованием тогда ещё не известного, но талантливого Струны, двигались вперёд. Залетая под огнём боевиков в квартал, закреплялись там. Грамотно координировали приданные танки с не менее отчаянными экипажами. Особенно запомнился экипаж Бубы и Касика. Немолодые уже танкисты выполняли настолько дерзкие налёты, что противник никак не мог их выловить. Танк был будто заговорённый, не раз он подрывался, его вытаскивали, экипаж всегда уходил.
Трупы боевиков, которых скосил пулемётчик, лежали на противоположной стороне дороги; когда наши парни добрались до них, то первым делом забрали оружие и проверили содержимое карманов. В карманах был пакетик с золотыми украшениями, многие из которых с бирками местных ювелирок, и кулон со свастикой. Я даже опешил немного, когда это увидел, более хрестоматийного украинского боевика было трудно представить. Кроме этого, удивило то, что оба мародёра были в военной форме. На тот момент те, кто не успевал вовремя отойти, уже сидели в гражданке по подвалам с мирными. Обнаруживали их регулярно. Всегда отнекивающиеся и уверяющие, что они бедные и несчастные пострадавшие от войны жители Мариуполя, чем-то они себя всегда выдавали, а потом в личных вещах уже обнаруживались гранаты, справки об участии в АТО, с перечислением периодов и мест службы, и удостоверения участника боевых действий.
Город горел, везде был запах гари, из-под завалов то и дело доносился трупный запах. Питьевую воду, лимонад или что-то съестное найти было уже невозможно – здесь всё уже подчистили до нас те, кто сейчас отходил к "Азовстали".
Глава 5. Всё ближе к Азовстали
Артиллерия перенесла огонь на "Азовсталь". Целыми дивизионами орудия стояли в поле и посылали тысячи снарядов в сутки на головы украинских боевиков. Ответить ошмётки Азова, нацгвардии и морской пехоты ВСУ уже не могли. Штурмовики зачищали последние жилые кварталы перед заводом. Этот район с многоэтажной застройкой представлял из себя сплошное пепелище. Внутри здания ещё тлели. Здесь боевики находились дольше всего и успели хорошо укрепиться. Подвалы многоэтажек были оборудованы укреплёнными огневыми точками, соединены подземными ходами и имели запасные выходы. Ощущение постоянной опасности усиливала пасмурная погода и жуткий пейзаж.
Гранатомётчиков всех выбило, и РПГ достался девятнадцатилетнему студенту-политологу из Москвы с позывным "Шугалей". Максим Анатольевич был его кумиром. Парень никогда до этого не был на войне, поехал добровольцем и сразу попал в такую задницу. Но студент держался молодцом, бодрился и всем видом показывал, что ему безразличен весь этот ад вокруг. В ожидании задачи Шугалей, лёжа в ещё не остывшей, температуры как тёплый пол золе, читал книгу. Ещё пара человек грели еду на костре, который развели прямо в доме. Первый раз за весь штурм на передовую привезли в термосах обед. Парням это не нравилось: с чего бы такая "щедрость"?
Температура воздуха в подъезде, куда зашли на зачистку штурмовики, была, мягко говоря, некомфортная, здание ещё горело. Зелёный язычок пламени, вырывающийся из сплошного чёрного месива в коридоре одной из квартир, заставил замереть и полюбоваться инфернальным зрелищем. Штурмовики 9-го полка ДНР продвигались на уровне второго этажа, проламывая кувалдой проходы в стенах. В одной из квартир взгляд выхватил котёнка, практически слившегося с пепелищем. Он оторвался от поедания обгоревших человеческих останков и уставился на меня. Это было что-то новенькое и уже совсем за гранью. Собак я видел и раньше за подобным занятием, кошек – никогда.
Добравшись до последнего подъезда и уже собираясь идти через проломы в стенах обратно, штурмовики обнаружили, что в одной из квартир целая и закрытая дверь. В полностью спалённом доме это было по меньшей мере странно. За дверью оказалась приветливая пожилая пара, у которой действительно каким-то чудом уцелела квартира. Уцелели они сами и кошка с собакой. В момент нашего общения раздался жуткий грохот, со стен посыпалась гарь с пылью, штукатуркой это язык не поворачивается назвать. Стариков мы запихнули обратно в квартиру, а сами расселись за стенами на полу. Ещё и ещё, очереди разрывов гремели. Было понятно, что по нам работает тридцатимиллиметровая скорострельная пушка, но откуда она у противника? Неужели у них ещё осталось топливо для бронетехники? Естественно, всё оказалось гораздо проще. БТР морпехов бил по соседнему дому, но так как тот был с обвалившимися пролётами и дырами в стенах, некоторые снаряды пролетали его насквозь и попадали в нашу пятиэтажку. В общем, мы переждали этот "салют", посоветовали старикам спуститься в подвал и пошли к остальной части штурмовиков, которая ждала нас в первом подъезде.
Это был последний мой день в Мариуполе. После, по редакционному заданию, я уехал в Херсон, жители которого не знали, что такое уличные бои в твоём городе, и не ценили этого. Затем была многострадальная ЛНР с её Попасной, Северодонецком и Лисичанском, разрушенными не меньше чем Мариуполь. Бахмут и Соледар, снесённый до основания. И тут я, пропустив поворот на объездную, снова попал в Мариуполь. Город сейчас, конечно, не узнать, работа проведена колоссальная, и она ещё идёт. Фактически это новый город, о событиях двухлетней давности в котором напоминает с каждым днём всё меньше.
#Россия #Мариуполь #освобождение #годовщина #дата #новости
Союз Славянских Ценностей
За единство народов, мир и процветание наших стран, против нацизма, фашизма, искажения истории и войны. Достоверная информация, освещение и обсуждение событий в Беларуси, России,Донбассе,Украине и мире. История, Политика, Медицина, Искусство, Образование, достижения Науки, Техники и Спорта.
14K участников
Следующая публикация
Комментарии 2